В один из ненастных осенних вечеров, когда мне было грустно, я захотела посмотреть фотографии.
Я достала фотоальбомы, и, вдруг увидела среди них старый, открыв который, поняла, что эти снимки ещё не видела.
За окном шёл дождь, завывал ветер, но я уже ничего не слышала.
- Бабуля! А кто это? – что-то до боли знакомое почудилось мне на снимке, как будто мама, да уж больно фотография старая, пожелтевшая от времени.
- Так это же я в третьем классе, - улыбнулась мне баба Зина и села рядом со мной.
Мы рассматривали снимки, глаза моей бабушки затуманились, и я поняла, что она возвратилась в своё детство, в своё довоенное детство. И я в который раз услышала историю о пожаре, о том, как она, ещё маленькая девочка, была очень рада, что её новые ботинки, в которых ходила в школу, не сгорели, о том, как она вместе с подругами ходила играть в барскую усадьбу, в то время называемую площадкой, о том, как дети рано повзрослели, когда началась война.
Бабушка моя родом из села Лермонтово Белинского района, она родилась в июле 1929 года и к началу Великой Отечественной войны ей было всего двенадцать лет.
- Расскажи мне о себе – тихо попросила я её.
- О чём же?
- О том времени.
Баба Зина, склонив голову, начала свой рассказ.
Я помню тот день (почему-то мне кажется, что это был четверг), люди возвращались с базара из Чембара…
- Но, баба, 22 июня 1941 года было воскресенье, - перебила я её, а моя бабушка продолжала.
«Война! Война!» - со всех сторон слышались крики. Понимали ли мы ,дети, что она с собой несёт? Наверное, нет. Были получены первые повестки. Мужчин, молодых ребят собирали в военкомате, а мы вместе со взрослыми ждали, когда же появятся машины с солдатами, а, увидев их, все плакали, кричали…
Отца призвали в феврале 1942 года, зима стояла суровая, почему-то он уходил ночью, мама его провожала. Мы лежали на печке (в семье нас было восемь детей, двое уже взрослых, а самой младшенькой, Любаше, едва исполнился годик), отец подошёл, заплакал, поцеловал нас, и они с мамой ушли. Мама проводила его до околицы, там их ждала подвода. Положив котомки, мужики пошли пешком в Каменку.
С фронта отец прислал одно или два письма, не помню, не сохранились они, но в одном из писем он прислал пять рублей и написал «Милая Зина! Учись». Почему только мне, не знаю, Но этот его наказ я помнила всё время, как бы ни было трудно. В сентябре 1942 года пришло известие, что отец пропал без вести. Похоронки приходили одна за другой.
Баба Зина замолчала, а я не смела прерывать это великое молчание.
Весной сорок третьего забрали моего брата Ивана, а осенью он погиб под Смоленском.
Летом, как только заканчивалась учёба в школе, колхозный бригадир определял нас на работу: пололи просо, пшеницу, кокогыз.
- А что такое кокогыз?
- Что-то, связанное с резиной, не помню уже, только название запомнила.
Приходилось есть крапиву, лебеду, только оладьи из желудей я никак не могла есть (продолжала рассказ баба Зина).
Моя старшая сестра перед войной вышла замуж, муж её, офицер Красной Армии, чтобы облегчить жизнь семьи, забирает меня поздней осенью 1942 года к себе, он служил в части, испытывающей оружие(Вольск, Саратовской области).Там давали детям по 200 граммов хлеба в день, а офицерам в столовой был положен паёк, это помогло нам с сестрой и её маленькими детьми, рождёнными перед войной продержаться. Помню дорогу, товарняк, холод, дым от железной печки, застилающий глаза, помню, как недалеко от станции Причеркавской наш поезд бомбили, состав горел, и дальше мы шли пешком.
-Что я делала у сестры?
Бабушка уже говорила не столько мне, сколько себе: нянчилась с ребятишками, взрослела. Рядом с нашим домом было здание политотдела, куда приводили пойманных диверсантов-парашютистов, а мы бегали в лес искали парашюты, вымачивали их в керосине, сдирали «резину» и из полученного материала шили платья.
Там же я начала работать домработницей в семье военных, испытателей газового оружия – Князевых Пера Михайловича и Нины Петровны. Убирала, стирала бельё, кипятила его, готовила к их приходу ужин, отводила и приводила их мальчика Толю в садик. Жила у них, на первую мою зарплату Михаил Иванович (муж сестры) купил мне на базаре новое сатиновое платье.
И бабушка пускается в описание фасона платья, его расцветки, а я сижу и думаю: мне столько лет, сколько ей было тогда , а смогла бы перенести всё это я или ми подруги? Маленькая, худенькая девочка в одночасье стала взрослой.
- А видела ли ты немцев?
-Конечно, видела. Молоденьких, пленных фашистов, они в Саратове грузили мешки с цементом на баржи. Рыженькие такие, населению разрешалось приносить им еду: хлеб, молоко, картошку. А уж как они ругались матом!(Баба Зина смеётся и я, как наяву вижу эту картину).
В декабре 1944 (продолжила баба Зина) меня проводили домой, до дома довести должен был солдат части, в Ртищево нас высадили, почему-то отправили в баню, прожарили всю нашу одежду, а когда я пришла на вокзал, то солдата не было, а вместе с ним не было и моих документов и билета на дальнейший путь. Я осталась одна, услышав , что подходит нужный мне поезд, пробралась в него, пассажиры спрятали меня, выдав контролёрам за свою дочь. Доехав до Каменки, я разыскала свою сестру Машу, которая к тому времени работала в госпитале. Она проводила меня с попутной машиной домой, в Лермонтово.
Уехав из шестого класса, пропустив два года учёбы, я снова вернулась в родную школу, опять в шестой класс. В школе было очень холодно, топить было нечем Учащиеся и учителя ездили на заготовку дров в Аргамаковский лес. Взрослые ребята пилили, обрубали сучки, а младшие грузили на подводы, которые увозили в школу.
Помогали взрослым во всём, ходили за солью в Каменку, работали после уроков наравне со всеми.
Май 1945 года… Конец войне! Эта весть разнеслась по селу со скоростью света. Крик, плач, смех, боль и радость одновременно.
Почти всё мужское население нашей улицы погибло, мы ждали отца, но так и не дождались…
Приходили с фронта победители, возвращались пленные, жизнь продолжалась.
- Баба Зина, а у тебя есть медаль за работу в годы войны?
- Да разве в медали дело? Мы жили, трудились, верили в Победу, отдавая этому всю энергию своих сердец, ведь меня уважали и чтят до сих пор, безо всякой медали.
- А мой дед?
- Твой дедушка, мой муж, шестнадцатилетним пареньком стал бригадиром в колхозе, а в семнадцать ушёл на фронт, закончив войну в Праге.
Баба Зина замолчала, по её щекам текли слёзы…
Бабушка, моя милая бабушка, закончила учительский институт, проработала учителем математики в школе сорок два года.
Какой же глубины должна быть душа человека, чтобы пережив довоенные годы, годы войны, послевоенные годы становления, суметь воспитывать детей, отдавая им знания, всю теплоту сердца! Даже сейчас, приходя к нам домой, её ученики , став сами бабушками и дедушками, говорят: « Зинаида Михайловна! А Вы совсем не изменились!» И как мало нужно человеку - внимание и обычное человеческое участие!
Как же я люблю свою бабушку и горжусь ею!
В эту ночь я долго не могла заснуть, вспоминая то один эпизод, то другой. Настроение моё стало светлым, умиротворённым, и, уже, засыпая, пожелала дорогому мне человеку спокойной ночи и ясного завтрашнего дня.
Автор: Праслова Галина МОУ СОШ №1 г.Белинского Пензенской области, 9 класс
