Овчинников Михаил Акимович

Подразделение моего деда, от захватчиков Польши отделял всего лишь, полутораметровый забор. Звонкий свист пуль, проносившийся над головами солдат, ничуть их не пугал. Он, наоборот, придавал им сил рваться в бой.

- Эх, проклятые, снова в атаку пошли! - кричал солдат в оборванной одежде, своему товарищу Никанорову.
- Их всё больше и больше, как комары плодятся что-ли!? - злобно проговорил солдат Никаноров.
Наверное – пробормотал товарищ Никанорова.

Товарищ Никанорова был обыкновенного, для русского коренастого мужика ростом, с обыкновенным прямоугольным овалом лица, но не обыкновенно густыми бровями. Этот обыкновенный русский мужичек и был моим прадедом Овчинниковым Михаилом Акимовичем.
«Через некоторое время у нас закончатся боеприпасы, и они прорвут нашу оборону» – рассуждал прадед Миша. Как только, у него возникла эта мысль, он тут же, пополз к главнокомандующему. Забор был невысокий и длинный. Михаил Акимович влачился по земле минут пять, пока не дополз, до командира полка. Командир находился в конце забора.
- Разрешите обратится? - четко проговорил прадед.
- Не нужно формальностей, сержант Овчинников, говорите по делу –очень громко, чуть-ли не крича, ответил командир.
- Если мы ничего не предпринимем, через несколько часов немцы разгромят нас - хладнокровно и спокойно прадедушка изъяснял ситуацию.
- Думаешь я этого не понимаю! Думаешь легко выйти из этой ситуации! - ещё громче заговорил главнокомандующий.
- Главнокомандующий, успокойтесь. Ситуация не простая, но выйти из неё можно. - спокойно и без эмоции ответил прадед.
- Ни тебе, мне приказывать! - ещё громче, но уже с более презрительной интонацией произнёс главнокомандующий.
Главнокомандующий на секунду замолчал, а потом громко крикнул всему полку, - Солдаты в атаку! – и ринулся в бой.
- Главнокомандующий, я не хотел вас злить! – прокричал в след Михаил Акимович, но главнокомандующий уже его не слушал.
Главнокомандующий был охвачен азартом сражения. Все кинулись в бой, кроме моего прадеда. Он понимал, что будет лучше пойти в обход и ударить с тыла. Так он и сделал. Он полз по жжённой траве, не зная страха. Он знал, что, если он этого не сделает, многие солдаты могут лишится жизни. Он медленно дополз до небольшого холмика, который находился не далеко от сражения, достал пулемёт и начал прицеливаться во вражеских солдат. Михаил был охотником, поэтому он очень редко промахивался. Мой прадед в тот день, положил более десятка солдат, но и в их отряде были потери. Погиб главнокомандующий, с парой солдат.
- Никаноров ты жив! - закричал мой прадед, при этом открыто улыбаясь. Когда мой прадед улыбался на его лице не было видно ни морщин, ни волос с легкой проседью. Его откровенная улыбка внушала людям, что ещё немного, и они осознают простое человеческое счастье. Ещё чуть-чуть, и они вернутся домой, где их ждут матери, жёны, сыновья и дочки.
- Конечно жив, я тут умирать не собираюсь - отвечал с насмешкой Никаноров.
- Ну и хорошо - вздохнул с облегчением мой прадед Михаил Акимович и пошёл к своей роте.
Михаил Акимович вместе со своей двадцать седьмой ротой направился в Варшаву. К концу апреля они добрались до места назначения. Дождь и ветер встретили солдат у входа в город. Бойцы промокли и прозябли. Солдаты решают устроить привал. Пока солдаты трапезничают Михаил Акимович замечает не далеко находится разрушенная торговая лавка. Он подошёл к Никанорову и сказал:
– Пошли со мной.
- Хорошо, дай только дохлебаю жижу - ответил он, не отрывая глаз от миски.
Никаноров доел, и они тут же направились к разрушенной лавке, оставив своё оружие.
- Мы с тобой куда путь держим? - непринужденно спросил Никаноров.
- Тут я недалеко нашёл разрушенную лавку. Может, что-нибудь с тобой найдём, а то у нас форма ободрана и сапоги разбиты. Негодно так, русскому солдату ходить - открыто и добродушно ответил Михаил Акимович на вопрос своего товарища.
Через несколько минут, они дошли до разрушенной лавки. На первый взгляд это была куча обломков и бытового мусора. Они стали очень резво расталкивать обломки. Через несколько минут, Никаноров нашёл один кирзовой сапог. Через минут пять, Михаил Акимович нашел точно такой же сапог.
- Никаноров иди сюда, я сапог такой же нашёл - прокричал мой прадед радостно размахивая сапогом.
Никаноров подошёл к Михаилу Акимовичу. Прадед тут же кинул в него сапог. Никаноров поймал сапог.
- Если поймал значит он твой - с улыбкой произнёс Михаил Акимович. Никаноров не отказался от такого предложения. Он с радостью принялся одевать кирзовые сапоги, а Михаил Акимович стал рыться в развалинах ища что-то, что пригодилось для дальнейшей службы.
Вдруг они услышали стоны и крики. Прадед пригляделся и увидел немцев. У них с собой не было оружия, поэтому прадед решил притаиться.
- Ложись - закричал он Никанорову.

Они бросили свои тела к земле и притаились в ожидании развязки. Через сорок минут не было слышно ни голосов, ни выстрелов, ни стонов. Михаил Акимович с Никаноровым решаются вылезти из-под обломков. Когда они выбрались на месте привала не было ничего живого. Немцы забрали всё. Ничего не осталось, кроме окровавленных бездыханных тел. Каждое найденное взглядом тело, было изувечено больше предыдущего. Мне кажется, что после увиденного, у моего прадеда на голове стало на пару десятков седых волос больше. Михаил Акимович с Никаноровым стали белыми словно кусочки рафинированного сахара.

Михаил Акимович повернул голову и сказал - Тащи лопату, а то неправильно будет, если тела без упокоения останутся.
Никаноров понял моего прадеда, потому что тоже видел лопату где-то под развалинами. Никаноров трусцой побежал за лопатой, а этим временем Михаил Акимович стал перетаскивать тела умерших в одну кучу. Никаноров быстро прибежал и начал рыть яму. Рыл он долго и упорно, понимая, что нужно дать душам упокоится. Когда он вырыл яму. Мой прадед стал медленно складывать тела в яму. Когда Михаил Акимович закончил. Никаноров начал бросать лопатой землю в яму. Пока Никаноров закапывал тела, Михаил Акимович читал молитву «Отче наш». Никаноров молча заканчивал работу, а прадед тем временем пошел к развалинам и приволок огромный камень.

«Зачем он тебе этот камень?»-спросил Никаноров, тем самым нарушая так мучающие его молчание.

«Я сейчас его поставлю на братскую могилу и угольком напишу имена всех, кто в этой могиле покоится» - с полным печали голосом отвечал Михаил Акимович. Никаноров закопал тела. Михаил Акимович исполнил то, о чём говорил раннее с Никаноровым. Они стояли у могилы около часа, скорбя о ушедших, но они знали, что им нужно добраться до места назначения. На следующие утро они отправились в путь.