НИТЬ ЖИЗНИ Милюкова (Попова) Ия Павловна

НИТЬ ЖИЗНИ

Милюкова (Попова) Ия Павловна родилась 10 января 1927 года в п.Шеменичи Подпорожского района Ленинградской области.

В начале 20-х годов семья Поповых перебралась сюда после событий 1917 года и Гражданской войны. Большая часть родственников остались на родине – в Петрозаводске, Нарве и Ленинграде. Уехать пришлось потому, что начались гонения на церковь и священнослужителей, а родители Ии Павловны имели как раз «неблагонадежное» происхождение.

Попова Александра Владимировна (в девичестве Лескова) и Попов Павел Петрович родились и выросли в семьях священников. Павел окончил духовную семинарию в Петербурге. Александра – учительские курсы. Оба родителя учительствовали. Павел был директором школы. Семья проживала при школе.

У Ии Павловны была старшая сестра Татьяна (родилась в 1922 году), которая после школы в 1936 году уехала учиться в Ленинград в фармацевтический техникум. В 1937 году Павла Петровича арестовали. Забрали ночью, велев семье до утра освободить квартиру. С узлами и нехитрыми пожитками Александра Владимировна с младшей дочерью ночью ушли на улицу. Соседи побоялись пустить переночевать.

На следующий день, найдя временное пристанище, Александра Владимировна пошла «хлопотать» за мужа. В поселке, который располагался на месте впадения реки Свирь в Ладогу, была судостроительная верфь, где работала большая часть трудоспособного населения. По поселку ходили слухи, что арестованных ночью в трюмах барж вывозят на Ладогу и топят.

У жены взяли передачу – махорка, галоши, вязаный свитер. Но на этом и оборвалась нить жизни. Больше ни жена, ни дочери ничего не знали о своем муже и отце, никогда не увидят его. Были только догадки о жизни и смерти, слёзы и молчание. Александра Владимировна постоянно внушала 10-летней дочери нигде и никому не говорить о том, что её отца арестовали. «Говори, что папа умер».

Переживая неизвестность жизни мужа, Александра Владимировна по ночам часто подходила к окну, боясь звуков шагов и машин. Однажды ночью, разбудив Ию, спешно выбежали через черный ход на улицу  и ждали утра там. Ночной арест не состоялся, но пришлось уехать. Жили в постоянном страхе. Старшую дочь Татьяну исключили из комсомола. Когда пришла пора распределения выпускников, её отправили (как впрочем и других членов семей врагов народа) очень далеко от дома – за Урал, в неизвестное село Бреды. Александра Владимировна очень переживала, что дочь уехала одна, так далеко.

1941 год

Началась война. Немцы рвались к Ленинграду. Петрозаводску, Нарве угрожало наступление фашистских финнов. Сначала решили ехать в Ленинград, но было уже страшно. Ходили слухи о зверствах финнов, все боялись, что если откроют шлюзы на верфи, то всех затопит. Потихоньку из поселка люди, кто пешком, кто с подручным транспортом уходили на восток. В той местности не было железной дороги, дорогами были каналы и реки, поэтому все направлялись к Череповцу, на железнодорожную станцию.

Александра Владимировна с Ией, соседями ушли утром. Попили чай, оставив на столе горячий самовар и все вещи, взяв только самое необходимое и дорогое, вышли на улицу и влились в поток беженцев. Шли долго, в основном болотами. Страшно было от грохочущих сзади канонад и пролетающих вглубь на восток жутко гудящих самолетов. С трудом добрались до Череповца, сохранив из всего взятого только фотографии, обручальное колечко и часы. Долго ждали возможности сесть в поезд. После долгих мытарств оказались в Челябинске. Там беженцев расселяли, но Александра Владимировна боялась за старшую дочь и стремилась в такое тяжелое время собрать свою семью вместе. Правдами и неправдами, где транспортом, где пешком, голодом и прося подаяние, добрались до Бредов. Нашли больницу, где работала Татьяна, но узнали, что её уже месяц назад мобилизовали и отправили на фронт. Что делать?

Чужой край, никого родных, ни угла, ни средств к существованию. Возвращаться некуда. Решили ехать в Троицк, это все же был город и ближе к центральной части, где хоть какую-то информацию о происходящем можно было получить. Остановились в Троицке, в эвакопункте. Встали на учет. Поселили Поповых мать с дочерью на квартиру в частный дом к татарской семье. Хозяева встретили настороженно, сурово. Отвели комнату с окном, предупредили, что в 6 часов вечера закрывают ворота и двери. Эта семья, состоящая из матери с пятью детьми, впоследствии станет родной и близкой для Александры Владимировны, её дочерей, а впоследствии и для внуков.

Александру Владимировну направили работать учителем в Токаревскую школу. Тогда п.Токаревка находился далеко от города и приходилось вставать рано, чтобы успеть прийти, протопить печь, подготовиться к встрече детей. На завтрак детям выдавали булочки, и если кто не приходил в школу, то булочка доставалась Ие и это был праздник. Вечером уставшая Александра Владимировна возвращалась домой поздно и «входила» в свою комнату через окно, так как хозяева уже спали.

Ию, как 15-летнего подростка, прикрепили к заводу (эвакуированный из Москвы штамповочный цех). Она работала в бригаде подростков. Бригадиром был пожилой рабочий, он должен был следить за работой, качеством штампованных изделий и чтобы не было прогулов и опозданий. Члены бригады – дети 13-16 лет очень уставали, так как работали целый день, без выходных. Осень – зима – холодно. Постоянно хотелось есть. Утром глаза не открывались, а опоздание на работу в условиях военного времени грозило вплоть до расстрела. Бригадир жалел своих подопечных. Если кто опоздал, он или сам шел будить, или тихонько отправлял кого-нибудь. Видя, как выбившийся из сил подросток, засыпает у станка, отводил его в дальний угол и разрешал немного поспать. Ия Павловна вспоминает, как всем хотелось хоть один-два денька отдохнуть и не ходить на работу в холодный цех. Некоторые отчаянные головы чтобы получить «больничный» толкали палец под пресс штамповочного станка и он «откусывал» полфаланги пальца. Больно! Страшно! Но перевязку сделают и дадут один (в крайнем только случае два!) день отдыха – лечение. А потом снова на работу.

Ия решилась на такой поступок, но в последний момент инстинкт самосохранения возобладал и только половину ногтя с мясом «откусил» пресс. Но больничный не дали, а пригрозили обвинить во вредительстве. Александра Владимировна, узнав об этом, опять пережила страх, теперь за дочь. Когда война покатилась уже с востока на запад, когда чаще стали приходить письма от старшей Татьяны, которая пройдёт всю войну, работая в военных госпиталях, появилось больше надежд и стремлений на будущее. По-прежнему Александра Владимировна учительствовала, а кроме этого подрабатывала шитьём, чему научила и дочь.

Хозяйка квартиры Сара хорошо относилась к квартиранткам, находила клиентов на пошив пальто, стеганых сапог, фуфаек. В начале 1944 года Александра Владимировна, скрепя сердце, отправляет Ию к старшей дочери проведать. Та находилась ещё в Сталинграде (там стоял госпиталь) и Ия поехала её навестить, ведь не виделись они почти 5 лет. Ия Павловна вспоминает: «Когда нашла по адресу квартиру, в которой Таня снимала комнату, то хозяйка впустила меня, но Таня была на смене. Я долго ждала, волновалась. Услышала, что кто-то пришел и спряталась за ширму. Вошла сестра. Я её сразу узнала. Красивая, высокая, под пальто белый халат. Я молчу, сижу тихо. Таня сняла пальто и вдруг достала папиросы, закурила, легла на кровать и просто курила. Для меня это было очень страшно. Никто в нашей родне никогда не курил, а тут Таня! Я вышла из ширмы, Таня увидела меня и как закричит «Иечка!» Мы долго плакали, целовались, всё вспоминали, держали друг друга за руки, так и уснули в одежде».

С трудом Ия доехала обратно. Поезда не брали, баул Татьяна собрала тяжёлый. Сжалившийся машинист разрешил Ие проехать несколько прогонов в товарном вагоне на приступках. Через год, весной 1945-го Ию мать отправит в Череповец, узнать, можно ли вернуться домой. Хотелось на родину. Но письма от родных получали редко. В Череповце Ия встретилась с тетушками (сестрами Александры Владимировны) узнала, что много посёлков на Свири было затоплено (при отступлении финны и немцы открывали шлюзы и затапливали целые села). Шеменичибыли оккупированы и жизнь там после освобождения была тяжелой. Возвращаясь домой, Ия Павловна добиралась и пароходом, и поездом.

9 мая 1945 года она встретила в пути. Проплывая на пароходе мимо какого-то городка пассажиры увидели салют. А потом крики «Победа!». Все плакали и смеялись, смеялись и плакали. Добравшись домой, рассказала Ия матери о том, что видела и что узнала и Александра Владимировна приняла решение, пока никуда не трогаться с места, так как возвращаться было, собственно говоря, некуда. Подумали, что вот Таня вернётся с фронта и тогда семья воссоединится. Но жизнь всё расставила по своим местам.

Щелева Галина Яковлевна (дочь)