Прикоснись к сердцу подвигом

Глянь на живых,

Война. Нет страшнее в жизни этого слова. Сколько страха, боли и безысходности в слове «война». Вряд ли до конца можно измерить глубину этого емкого и ужасного слова. Нельзя все словами передать... Но попытаться понять, что пережил наш народ, попытаться проникнуть в мысли и чувства русских людей, прошедших войну, не вернувшихся с войны - необходимо.

 
Мы не отдали нашу Родину врагам! Далеко не все вернулись домой. Многим солдатам не суждено было вновь ступить на родную землю. Победа досталась нам дорогой ценой, ценой целого поколения.

 К сожалению, большинство участников Великой Отечественной войны уже ушли из жизни. Почти все мои ровесники узнают о боевом прошлом прабабушек и прадедушек лишь из рассказов своих родных. А я имею честь жить и общаться со своим родственником очень горжусь тем, что могу узнать о тяжёлых временах войны именно от него.

 
У моей бабушки Елены Анатольевны есть родной дядя – Каржин Борис Ильич – родился 23 июля 1926 года в деревне Конино Владимирской области. Когда началась война, ему было 15 лет. Он только – только окончил «семилетку» в селе Ворша. Волею судьбы именно 22 июня 1941 г. дядя Боря получал документы об окончании школы. Учился Борис Ильич с отличием. И после окончания семилетки приехал поступать во Владимирский энергомеханический техникум, куда его зачислили без вступительных испытаний. Но окончить техникум помешала война…
И с третьего курса (в октябре 1943г.) семнадцатилетнего мальчишку призвали в армию. Попал он в 15-ый танковый учебный полк, который находился в Перекопском военном городке в городе Владимир. Тогда там не было никаких построек. Казарменные окна выходили на Семязино. А из окон были видны одни ежи и надолбы. Да большой противотанковый ров. Ведь город Михайлов уже был захвачен противником, а он совсем рядом. Поэтому Владимир тоже готовился к атакам.

 
По окончании учебного полка дядя Боря блестяще освоил военную специальность – командир орудия на лёгких танках Т–60, Т–70 и сразу получил звание сержанта. Но пока учился, эти танки сняли с производства. Пришлось переучиваться на СУ–100. 5 декабря 1943 г., в день Конституции, приняли присягу, а через полгода – в начале апреля 1944 г. – уже поехали в город Горький получать новенькие машины. Две недели обкатывали их на полигоне. А 19 апреля 1944 г. ещё совсем юные мальчишки отправились на фронт.

Транспорта в городе не было. И три батальона танкистов (наводчики, заряжающие и механики–водители) строем отправились с военного городка на вокзал. А по тротуарам с обеих сторон шли ещё два полка провожающих. Со слов Бориса Ильича: «Я отправил телеграмму матери, чтоб встречали во Владимире, т.к. там меняется паровозная бригада, и поезд будет стоять долго. Но мать не послушала и пошла в Собинку на станцию Ундол. И всех женщин за собой снарядила. Поезду на станции останавливаться не положено, он должен пройти мимо…

Начальник эшелона капитан Нестеров пошёл к машинисту и говорит: «Ты не вставай, но езжай так, чтоб они успели спрыгнуть, попрощаться и сели снова». Так и сделали. Моя машина была третьей от паровоза. Смотрю, мать стоит. Ну, я спрыгнул, попрощался и назад…»

В дороге спали прямо рядом с танком, укрывшись брезентом. Окружная железная дорога обходила Москву по верху Воробьёвых гор. А там как раз был праздничный салют в честь освобождения очередного города от немецко-фашистских захватчиков. Итак, Борис Каржин в составе 9-го механизированного корпуса третьей гвардейской танковой армии, под командованием генерал–лейтенанта Сухова, прибыл на первый Украинский фронт, который был уже за Львовом. Командир полка, подполковник Драгунов, посмотрев на них – тощих фитильков после недосыпания и недоедания, велел начальнику снабжения впредь готовить две кухни первого и две кухни второго, чтобы солдаты могли поправиться. Ведь в «учебке» кормили одним шуфрутом (тушёная капуста – прим. авт.).

А потом пошли в бой… Львов, Тернополь, Мукачёво… и на Польшу. Так началась боевая служба Бориса Ильича. Было страшно… Каждый раз, уходя в бой, прощались, друг с дружкой на всякий случай. В боях за Сандомирский плацдарм в Польше пришлось форсировать Вислу. Под непрестанным огнём немцев колонна бронетехники по понтонному мосту двигалась на другой берег. Идущий впереди тяжёлый танк ИС (Иосиф Сталин) съехал с настила одной гусеницей и беспомощно лёг на брюхо. Любая заминка грозила гибелью.

Техника и люди встали под обстрелом. А танк, способный пройти где угодно, здесь был бессилен. Гусеницы разорвали бы понтон, попробуй механик выбраться своим ходом. Командир батальона приказал столкнуть многотонную махину в воду. Механик–водитель плакал, как младенец, глядя как новенькая, ещё не побывавшая в боях машина уходит на дно. А на другом берегу уже разворачивалось танковое сражение. Искусство танкового боя состоит в постоянном маневрировании. Если остановился и потерял бдительность – сразу становишься мишенью. В этом бою дядя Боря подбил немецкую самоходку, а его боевая машина осталась невредимой. Сразу после этого боя зам. командира корпуса – генерал Барышенев – вручил Борису Ильичу его первую награду – «Медаль за Отвагу».

Чтобы выжить на фронте, каждый член экипажа должен уметь выполнять не только свои обязанности, но и своих товарищей. В машине Бориса Каржина было именно так: все умели, и заряжать, и наводить, и стрелять, и управлять машиной. Поэтому могли заменять друг друга.

На Берлин наступали с Юго–Востока…  Из воспоминаний Бориса Ильича: «Замполит майор Гущин сказал тогда: «Вы ехали через свою территорию,
видели, что там немцы устроили? Выводы делайте сами…». Так мы первый город – Роннельцберг – разбомбили так, что камня на камне не оставили. После нас пехотебыло негде ночевать…». А у немцев везде порядок был, несмотря на войну. Проезжали лесной массив – Меркиш–Буххольц назывался – так там иголку найдёшь, такой порядок.

Проезжали немецкий город Барут, тот страшно горел. Там был немецкий генеральный штаб и наша танковая армия его захватила. В самоходной установке крыша брезентовая. Так проезжая по улицам Барута мочили брезент и прятались, чтоб не загореться. Прямо вдоль огня проезжали».

После непрерывного марша танковый батальон вышел под Берлин. По окружной железной дороге курсировал немецкий бронепоезд, экипаж которого совершенно не ожидал, что русские так быстро выйдут к столице. Борис Ильич первым мгновенно оценил ситуацию и открыл огонь из орудия, затем к нему присоединились остальные и добили бронепоезд. За смелые и решительные действия в бою Каржин Борис Ильич был награждён орденом «Красной Звезды».
В этом бою дядя Боря получил осколочное ранение в бок и попал в госпиталь в г.Кацценау. Большой осколок резали, маленькие – вынимали магнитной лентой. Когда поправились, ездили на экскурсию в Освенцим, в Бунцлау. На РодинуДзержинского – к его брату Казимиру…  По рассказам Бориса Ильича:
«Сто лет не забуду эту Германию… Детишки там целыми грудами валялись друг на дружке. Кость и на ней прозрачная кожица… И больше ничего… И крематории… Большая печь, в неё въезжает машина, сваливает людей. Внизу большая топка. Её топят и когда люди сгорают там все – приезжает  бульдозер, выгребает золу и в мешки, которые продавали потом Баурену на удобрение…».

Возвращаясь из госпиталя, ехали вместе с командиром армии и его женой – она была врач, майор медицинской службы. В дороге она спала на подушке. В машине рядом с шофёром есть два ящика, в одном из которых лежали ручные гранаты. Водитель что-то там брал, и получилось так, что чека одной гранаты прищемилась крышкой и вылетела. И все гранаты взорвались… Жена командира погибла… Ещё одного майора в руку ранило… А дядя Боря успел соскочить.

Берлин отчаянно оборонялся. В полуразрушенных зданиях прятались «фаустники», вооружённые гранатомётами юнцы фанатично защищали последний оплот третьего Рейха.  Танки шли по улицам попарно, один по левой стороне, другой - по правой, контролируя противоположные стены зданий. Одному танку без поддержки на улицах Берлина, простреливаемых со всех сторон, выжить было невозможно. Борис Ильич рассказывает: «В конце войны попали в окружение в г. Лаубен. Мы были в передовом отряде Завельгарт, оторвались от своих и в этом городе остановились. Что-то день, другой ничего нам не везут: ни еды, ни снарядов, ни горючего… Вдруг летит кукурузник и садится в городе. Выходит оттуда маршал Конев и идёт к нам. «Вы,- говорит, - в окружение попали. Вас отрезали две немецкие танковые дивизии. К вечеру откроют вам дорогу».

Разок чуть не погиб из-за ребячества. Шлем-то у танкиста мягкий, со всех сторон валики, чтобы не стукаться. Но надо же пофорсить. И я поверх шлема ещё очки приспособил, которые наводчику-то и не полагаются вовсе. И получилось так, что они сверкнули выше нашего ограждения в машине. Там панорама артиллерийская и угломерное кольцо для прицеливания. Так снайпер увидел блеск моих очков и стрельнул. И попал в это кольцо. Ещё бы 1-1,5 см вправо и попал бы прямо мне в лоб».

Потом был марш бросок к Праге. Ехали днём и ночью, сменяя друг друга за рычагами управления. В столице Чехословакии их встречали с цветами. Девушки подавали советским танкистам полотенца, чтобы они могли вытереть закопченные после многодневного похода лица. В Берлине война закончилась 2-го мая, а Прага была ещё у немцев. Немцы уже не наступали, удирали только. Снарядов велели не жалеть. Тогда их столько передавили, сколько за всю войну». За это Борис Ильич получил Орден Славы.

Здесь, в Праге, для дяди Бори и закончилась война. К этому времени к боевым наградам на его груди прибавились медали «За взятие Берлина», «За освобождение Праги», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне».

День Победы!... Этот день мы приближали, как могли. А дальше был Парад Победы. Две недели жили в общежитии академии имени Фрунзе. Две недели на плацу академии фронтовики готовились к параду, непрестанно занимаясь строевой подготовкой. Успели расколотить пару сапог. А 24июня 1945 года, в новеньких сапогах и парадных мундирах, которые тогда только ввели, сводный танковый батальон Первого Украинского фронта маршировал по брусчатке Красной Площади.

Из воспоминаний Бориса Ильича: «Шёл квадрат 60х60. Я был в третьем ряду от переда и в четвёртом от фланга. На трибуне мавзолея впервые увидел Сталина и всё советское правительство. Да так засмотрелся, что чуть было не сбился с шага. Но военная выправка не подвела…»

Потом родная воинская часть Бориса Ильича дислоцировалась в Чехословакии,Австрии. В 1947 году она была отправлена в Россию в Могилёв-Подольский, а через три года Борис Ильич демобилизовался, прослужив в рядах Советской Армии 7 лет срочной службы. Райком партии направил его на службу в уголовно-исполнительную систему. Работал в тюрьме (СИЗО–1), в третьей колонии, в аппарате Управления. Окончил Ивановский юридический институт. В 1983 году Борис Ильич ушёл на пенсию в звании подполковника внутренней службы.

Каржин Борис Ильич отмечен 26 наградами Советского Союза и России за безупречную службу и боевые действия на фронте. Ветеран правоохранительных органов, 40 лет, прослуживший в армии и органах МВД, в 17 лет защищавший Родину от немецко-фашистских захватчиков.

Несмотря на преклонный возраст, Борис Ильич старается не пропускать ни одного торжественного мероприятия в УФСИН России по Владимирской области: он постоянный участник празднования Дня Победы, Дня работника уголовно-исполнительной системы, Дня ветерана УИС.

9 мая 2019 года Борис Ильич был приглашён в Москву гостем на Парад Победы.

Мы все очень любим нашего дядю Борю и гордимся его подвигом. Он и по сей день жив. Я безумно рада тому, что могу слышать историю военных лет из первых уст.