Большую жизнь прожила и много фронтовых дорог прошагала Клавдия Федоровна Пашигорева. Родилась она в деревне Радостное Хоботовского района. Отец был рабочим, мать – домохозяйкой. Семилетку окончила в Терновом.
Как-то в детстве ребятишки сильно отколотили её брата, и мальчишку пришлось везти в Хоботовскую больницу. Клавдии тогда было четырнадцать лет. Первой их встретила медсестра в белом халате, и с тех пор девочка твердо решила стать медиком.
Поступила в Мичуринский железнодорожный медицинский техникум. Вышла замуж за парня из Кочетовки, так село Кочетовка стало для неё родным на всю жизнь. В 41-ом году сдала выпускные экзамены, стала работать по специальности. Но вскоре началась война. Клавдия Федоровна рассказывала
- В конце 1941 – начале 1942-го меня направили на станцию Филоново Волгоградской области. Эта станция была узловая, здесь кормили эвакуированных из блокадного Ленинграда, а мы, медики, проверяли по вагонам, есть ли больные или умершие. Сами выносили мертвых из состава, а потом хоронили. Больных отправляли в госпитали. Много было детей. Местные жители брали их и усыновляли.
22 июня 1942 года немцы стали бомбить станцию, разбомбило вагоны, где жили эвакуированные, и нашу амбулаторию. В октябре 1942 года – новое назначение в воинскую часть, которая стояла в поселке, на должность санинструктора. Нельзя было никуда отходить, потому что в случае взрыва или несчастного случая (а здесь разливали противотанковую жидкость) я должна была оказывать первую помощь пострадавшим.
Когда освободили Сталинград, производство бутылок с горючей смесью закрыли, а меня перевели в эвакогоспиталь на станцию Чеботовка Ростовской области. Под госпиталь была приспособлена конюшня, навоз засыпали песком, потолок утыкали ветками, чтобы не сыпалось в глаза. Часто перебрасывали госпиталь с места на место. Запомнилась станция Орехово Запорожской области. Госпиталь находился в одном их уцелевших домов. Однажды во время операции одна из медслужащих держала керосиновую лампу и … упала в обморок от голода и усталости. Слава Богу, что все обошлось: керосин не разлился, а то быть бы пожару.
В Днепропетровской области госпиталь разместился в школе. Полно раненых – и ни одного ходячего. Только пришла с дежурства, а врач говорит: «Нужно помочь раненому летчику-стрелку, ему ампутировали ногу, и он попросил спасти от смерти». Трое суток от него не отходила, и летчик выжил. Потом прислал письмо, из которого запомнилась строчка: «Вас, может, забуду, а доброту и заботу не забыть». Раненые звали меня ласково. Встречалась я в госпиталях и с земляками-тамбовчанами. На войне приходилось не только перевязывать раны и дежурить. Когда стояли под Луцком, был создан сводный сенокосный батальон, а я была командиром отделения.
Самое страшное – когда умирают люди, а ты не в силах им помочь. В Польше, под Сандомиром, раненых некуда было класть, и их разместили по домам, многие из которых были заминированы. Только за одну ночь умерло семеро солдат, тяжело было таскать раненых на носилках: девчонки были молоденькие, слабенькие. Но что хочу отметить: не срывались, не грубили. Чуткости и человечности было много, несмотря на жестокое время.
Демобилизовалась в августе 1954-го года. До 1953-го года работала в участковой больнице, помогала людям, пока здоровье позволяло. Наград на фронте не получала, а сейчас имею орден Отечественной войны II степени.