Я помню, я горжусь...

Яшина Вера Никифоровна — моя прабабушка, родилась в селе Дивовка Брянской области. В семье было семеро детей, мать и отец работали в колхозе и держали большое хозяйство.

Маленькой Вере было всего восемь лет, когда началась война. В Брянских лесах шли бои, и несколько раз снаряды попадали в село. Однажды в село вошли фашисты, приехали на мотоциклах и грузовиках. Это была одна из тыловых частей, простояли они в селе очень долго и зверствами не отметились.

Дети скоро привыкли к немцам, которые в большинстве были спокойными и не причиняли сельчанам больших бед. Фашисты заняли дом семьи, а сама семья стала жить у родственников. Визиты партизан прекратились, но теперь часть продуктов забирали оккупанты.

Пошёл слух, что немцы на фронтах отступают. Однажды через село прогнали колонну пленных советских солдат. Такого количество людей сельская девчонка не видела никогда: бесконечные ряды шли и шли, конца им не было. Пленные были худы до такой степени, что были видны кости, они брели шатаясь, бросались к любому огороду без оглядки, как им не угрожали винтовками, в надежде найти гнилую картошку.

Некоторое время сельчане наблюдали за происходящим, потом кинулись домой, прибежали обратно и начали бросать пленным буханки хлеба, кусочки сала, варёную картошку — у кого что было. Тут уж не думали ни о себе, ни об охране, потому что вид похудевших от голода людей с потухшими и глазами полными тоски заставлял забыть и о жадности, и о благоразумии. Готовы были отдать последнее.

Позже у села настали самые тяжёлые времена. Тыловую часть из села вывели. Вместо тех спокойных, порой добродушных немцев, пришли беспощадные, бездушные каратели. Вера Никифоровна масштабных боёв не помнит, однако рассказывает, что находившийся неподалёку, на её улице, штабной автобус был взорван вместе с офицерами. И вспоминает, как взрослые, забрав детей, в панике убегали в лес.

Её родителя с пятерыми детьми тоже ушли прятаться в гущу леса, а Вере и её сестре мать наказала выпустить животных из загонов. Дети распахнули все ворота и пытались выгнать животных из сараев, но те всё время упрямо возвращались обратно. Животные, которых пытались спасти сёстры, позже сгорели вместе со всем двором. Когда девочки поняли, что им угрожает опасность, а в лес бежать поздно, тогда они спрятались в речке. Берег был обрывистым, густо заросший и, чтобы увидеть детей в воде, надо было пробраться через кустарники. Им очень повезло, что немцы не стали прочёсывать берег. Они слышали крики, видели, как фашисты поджигали каждый дом и сарай. Две недели девочки прятались. Когда шум стихал, они старались выбраться из укрытия и найти что-нибудь съедобное. Если слышали голоса или выстрелы, возвращались обратно.

Прабабушка помнит, как ела пиявок и лягушек, если долго не удавалось выйти и найти еду. Позже, всё же они выбрались к огороду, затем услышали оклик: «Стой, стрелять буду!». Это оказались русские солдаты, так они узнали, что село освободили советские войска. Сёстры долго не могли найти родителей, но вскоре, в лесу, они встретились. Семья снова была вместе. До сих пор моей прабабушке тяжело вспоминать те страшные моменты жизни. Я понимаю, через что она прошла, и горжусь своей прабабушкой.