Они не пропали без вести

Человек взрослеет тогда, когда начинает интересоваться своими предками и задумываться какими они были. Помню, как я поймала себя на мысли, когда в канун дня Победы по телевидению демонстрировались кадры военной кинохроники, а я в напряжении вглядываюсь в лица солдат, пытаясь в них разглядеть родные черты. Судьбы моих двух дедов - братьев Ивана Алексеевича и Фёдора Алексеевича Артюховых в годы Великой Отечественной войны долгое время оставались неизвестными. Их семьи получили сообщение о том, что солдаты числятся в списках без вести пропавших.

У меня возникло нестерпимое желание увидеть, узнать хоть что-нибудь, о своем деде Иване Алексеевиче и его младшем брате Фёдоре Алексеевиче Артюховых.

Иван Алексеевич Артюхов родился в 1915 году. На старой фотографии я вижу его доброе, открытое лицо, прямой взор и глаза, в которых хранится глубокая вера в жизненные идеалы. Молодой, красивый… Мой дед.
В сорок первом, уходя на фронт, оставил жену и маленького сына, тоже Ивана, в будущем моего отца Ивана Ивановича Артюхова, в селе Мощёное Хотынецкого района Орловской области.
 

Я смотрю на снимок и пытаюсь понять, о чём он думал тогда. Возможно, о скорой Победе, а может быть, ему вспомнился его сын Иван, родной дом, тёплый ржаной хлеб на столе, утренний голосистый хор петухов. Я никогда не видела деда и знаю о нём только по рассказам отца.

В памяти 5-летнего Вани Артюхова навсегда остался день, когда семья провожала отца на фронт. В вечность…
В течение некоторого времени они получали проникнутые любовью письма с фронта, в которых боец всячески поддерживал свою семью, надеялся на скорую встречу с родными. В письмах звучала вера в Победу над ненавистным врагом.

Но в конце лета 1944 года семья получила похоронку. Так начались годы безызвестности. По крупицам я начала собирать очень важную для меня информацию. В 10-м томе книги Памяти Орловской области на странице 322 указано, что Артюхов Иван Алексеевич был призван Хотынецким РВК Орловской области, пропал без вести.
Там и состоялась моя первая встреча с дедом.

Потом полетели письма в Подольский архив, в Польское посольство, в Красный Крест.
По данным объединённого банка данных «Мемориал» последним местом службы красноармейца Ивана Алексеевича Артюхова стал 1175 зенитный артиллерийский полк 13 зенитной артиллерийской Рогачевской Краснознаменной дивизии.
Из найденных документов стало известно, что рядовой Иван Алексеевич Артюхов погиб 9 августа 1944 года, под Белостоком, отдав самое ценное, что у него было, — свою жизнь за освобождение Польши от фашистских захватчиков. Ему было 29 лет. Теперь я знаю, что он был храбрым солдатом, горячо любил свою Родину, погиб как герой, своей смертью приблизил день Победы.

Иван Алексеевич не увидел немецкой земли, не побывал в поверженном Берлине. За него это сделали его друзья-однополчане. Но никто не затмит для меня наше Знамя Великой Победы, ибо оно одного цвета с пролитой им кровью.
Прах моего деда покоится в чужой земле в могиле №252 на воинском кладбище города Остроленка Мазовецкого воеводства. Никто из родных к нему не приходит. Только клёны и берёзы плачут над ним осенью, роняя, как слёзы, свою листву.
И мне очень хочется побывать на его могиле, пок¬лониться, сказать спасибо за мирное небо, за солнце, за Победу, привезти горсть родной орловской земли, чтобы душа его не тосковала по Родине.

22 марта 2015 года я узнала о судьбе младшего брата своего деда - Артюхова Фёдора Алексеевича, замученного в лагере советских военнопленных в Германии.
Сидя перед монитором компьютера, я в очередной раз набрала его
имя в поисковике на сайте «Мемориал». То, что там открылось, меня потрясло.
Против имени и фамилии я нашла новую строчку с обозначением колючей проволоки, кликнув на неё и чуть не вскрикнув от неожиданности: в левом углу документа, исписанного по-немецки, появилась фотография молодого человека, которого я никогда раньше не видела. Это был Фёдор.
Он смотрел на меня с фотографии взглядом полным рвущейся боли и страданий. Сколько унижений, моральных и физических выпало на его долю!
Для нашей семьи фотография с немецких документов дорогого для нас человека стала единственной.
Фёдор Артюхов родился в 1920 году, он на 5 лет моложе своего брата Ивана.
Мой отец помнит, как Фёдор, уходя на войну, попрощавшись с родными, уже вышел из дому, но увидел в окно, как Ваня, стоя на подоконнике, машет ему рукой и плачет.
Фёдор вбежал на крыльцо, порывисто обнял племянника, и сказал: «Я обязательно вернусь!». Не вернулся...
Разглядела я и документ, передо мной регистрационная карта военнопленно¬го с отпечатками пальцев, с описа¬нием роста, цвета волос, с указанием группы крови военнопленного № 54605 и печать с названием лагеря Шталаг 326 (VI-К) Зенне, самого крупного концентрационного лагеря нацистов для советских военнопленных. Гораздо большему числу людей он известен под названием Штукенброк, которое стоит в одном ряду с такими лагерями смерти, как Бухенвальд, Освенцим, Майданек, Треблинка, Дахау.

Летом 1941-го сюда прибыли несколько тысяч советских военнопленных. Их доставляли в вагонах для перевозки скота. Разместили под открытым небом, так как лагерь не был готов для приема такого количества пленных. На каждом углу и в центре лагеря были установлены сторожевые вышки. По внешнему заграждению проходил электрический ток. Пленные жили в норах, пещерах, землянках, шалашах.
Военнопленные вынуждены были по 15-16 часов в сутки работать в шахтах, промышленном строительстве и на других тяжелых работах.
В 1942 году лагерь «укрепили» отрядом эсэсовцев с собаками. Они были не просто фактором устрашения, в их задачи входил также поиск, совершивших побег. При поимке беглецов, их расстреливали на месте или отправляли для уничтожения в Бухенвальд.
Шталаг 326 (VI-К) был настоящей фабрикой смерти. За четыре года войны здесь погибло более 65 тысяч человек.
65 тысяч отцов, мужей, братьев, сыновей - заживо сожжённых, расстрелянных, встретивших свой последний земной час в недрах каменоломен, на виселицах, в газовых камерах, в лабораториях нацистских медиков, творивших свои опыты на подневольных.

У них не было имён, фамилий, воинских званий. Их заменяли алюминиевые бирки на шнурках – на шею, номера на полосатых куртках. Нацизм рассчитал отнять у них всё: жизнь, их труд, их волосы, зубы, даже пепел их тел – скелетов, тоннами копившийся в черных печах крематориев.

Рядовой Фёдор Артюхов попал в плен под Полтавой 20 сентября 1941 года, так значилось в документе.

Жутко думать, что последние два года своей короткой жизни слышал Фёдор обращение к себе не по имени, данному ему его матерью Ариной, и не по фамилии, унаследованной от отца, Алексея Артюхова, а по номеру 54605, присвоенному ему в лагере для военнопленных.
В лагере Фёдор пробыл вплоть до самой смерти. В анкете карандашом была сделана последняя запись: «Умер 30 ноября 1943 года. Stalag 326 (VI К)». Ему было 23 года, столько, сколько мне сейчас.
Прах Фёдора Артюхова покоится в Германии, в Земле Северного Рейна (Вестфалия), место захоронения Хемер 2 (У) Дуло, полоса 34, участок 7/4, ряд 3, могила 59.
После каждого человека остаётся след - его дети, внуки, память о нём, о его делах. У Фёдора не было детей, жениться он не успел, а в Мариуполе всю войну его ждала невеста.
Вот так через много лет после Великой Победы ради истории и справедливости к нам возвратилось имя защитника Родины, не покорённого в фашистском лагере смерти Фёдора Алексеевича Артюхова.
Он вернулся, чтобы занять своё место в строю Победителей.
Вернулся, неся своим потомкам правду о войне и о себе…
У каждого из нас есть своя семейная история Великой Отечественной войны. Она соткана из памяти, гордости и долга. И она является частью нашей общей Памяти.
Уточнение каждой биографии важно не только для родственников. Это свидетельство нашей истории, которую надо знать и сохранять.
По-другому нельзя, иначе на траве забвения пробьются всходы фашизма, несущие гибель всему сущему, как это уже случилось на Украине.

Марина Самарина, г. Орёл