История о семье Лернер

Итак, в ночь на 2-е июля 1941г., когда бабушка сообщила тревожную весть со словами «спасайтесь, дети», мы с папой срочно побежали к его месту работы, в 3-х км., папа велел кучеру запрячь лошадей, рядом был склад заготконторы, там было много ценных в то время товаров, но папа ничего не взял, а попросил кучера взять мешок овса для лошадей (что нам очень помогло); в самый последний момент, когда выезжали со двора, нас остановил начальник «Заготконторы», по фамилии Ногачевский, он решил тоже эвакуироваться, он был коммунистом, так что он с женой и сынишкой лет десяти с кое-какими вещами сели в повозку и мы поехали на полном ходу к нам домой.

Рано утром мы уже были дома, мама с детьми и некоторыми вещами (перина, подушки, одежда, обувь) и документами (фотографии в спешке забыли) ждали нас. Мы попрощались с дедушкой и бабушкой, с остальными родственниками, которые там были, и со слезами на глазах уселись на повозку, привязали двух наших коров и на полном ходу выехали из местечка через соседние райцентры Антонин и Старо-Константинов, строго на восток, бедные коровы в течение нескольких дней бежали за повозкой.

Благодаря тому, что кони были крепкие и сытые (очень пригодился мешок овса) мы сумели оторваться от немцев, в то время как всех наших родственников немцы нагнали и заставили вернуться обратно. Днём мы ехали, насколько нам позволяли бегущие рядом коровы, на коротких остановках мама доила коров, сами пили и угощали красноармейцев, которые двигались в сторону фронта. На ночь мы останавливались на ночлег в степи или на окраине села, пасли лошадей и коров, местное население, за редким исключением, сочувствовало нам, щедро одаривало нас продуктами, фруктами.

Дня через три после выезда мы вынуждены были продать местным жителям нашу кормилицу корову за 1200 руб., а через день и вторую (её дочку) за 800 руб., эти 2000 руб. за всё время почти не тратили и большую часть привезли с собой в Кипчак. Дело в том, что повсеместно ещё функционировали колхозы и было указание правительства обеспечивать эвакуированных продуктами, а колхозы были очень богатые, и местное население тоже хорошо помогало. Эвакуированных было очень много, сотни подвод двигались колоннами, навстречу двигались наши войска, танки, артиллерия, часто на дорогах образовывались заторы. Часто на колонны нападали немецкие бомбардировщики со страшным воем, мы разбегались в разные от дороги стороны, мы даже научились убегать от разрывов, надо было бежать навстречу полёту самолётов и бомбы взрывались позади нас - это страшные воспоминания, как мама с маленькой Нюсей на руках и мы все убегали, оставив лошадей и всё добро на дороге, бывали случаи, когда были убитые и раненые, а нас бог миловал, после налёта возвращались к повозке и продолжали путь. Нам как-то везло в этом отношении: один раз мы отстали от обоза, надо было подоить коров, потом через некоторое время мы узнали, что наш обоз бомбили и было много пострадавших; такой же случай произошёл, когда у нас поломалось колесо и мы остановились в одном селе у кузницы, чтобы отремонтировать его, и тогда тоже бомбили и мы не пострадали.

Примерно через неделю в г. Хмельнике Винницкой обл. мы встретили дядю Абрама - младшего маминого брата с семьёй - женой Броней и двумя девочками - Линой 4-х лет и Нюсей 2-х лет - это единственная семья из наших близких, которая спаслась, у них тоже была повозка с одной лошадью, они решили дальше ехать поездом; на ст. Хмельник формировался состав из товарных вагонов, они пересели в поезд, а нам оста¬вили повозку с лошадью, куда мы перебрались со своим скромным скарбом, а наших лошадей с повозкой оставили папиному директору Нагачевскому, он оказался скверным человеком и, хотя он был коммунистом, решил вернуться домой.

Эшелон, в который сели дядя Абрам с семьёй, через несколько часов после отъезда от станции бомбили, мы даже слышали разрывы, но, к счастью, они не пострадали и уехали на Северный Кавказ, где дядя Абрам был мобилизован в Красную Армию и воевал на фронте до последних дней войны, а за¬тем прошёл и японскую войну, а семья оставалась на Северном Кавказе, который тоже оккупировали немцы; тёте Броне с по¬мощью добрых людей поменяли фамилию и имя, она стала Пензевой Феней Ефимовной, благополучно пережила оккупацию и после освобождения переехала к нам в Кипчак, где устроилась работать бухгалтером в «Заготзерно».

Итак, после Хмельника, когда мы пересели на другую повозку, мы приобрели ещё одну лошадку, их было немало, брошенных, с помощью местных жителей (многие нам сочувствовали - большая семья, малые дети) нам удалось пристегнуть вторую лошадь, она так и называлась - «пристяжная» - и мы спешным порядком двинулись строго на восток, к Днепру, в направлении г. Умани; немцы катастрофически быстро приближались к нам, наши войска с боями отступали.
Мы на лошадях проехали всю правобережную Украину, до Днепра, весь июль и начало августа. Добрались до Днепра, в с. Дереевка, где была переправа через Днепр. В день переправы, когда фронт был ещё далековато, немцы недалеко от нас высадили десант (что часто в их тактике применялось) и артиллерией начали интенсивно обстреливать переправу, здесь было много отступающих войск, много беженцев; мы всё бросили и убежали в село, обстрел продолжался, было много пострадавших, нашу лошадь смертельно ранило в шею. Нас опять бог миловал, мы остались живы, а некоторые родители в панике теряли детей, а потом находили.

После обстрела мы с папой вернулись к лошадям, основная наша лошадь лежала на боку, раненая в шею, она умирала, первый раз в жизни видел, что лошадь плакала, у неё из глаз текли слёзы, я с большим волнением, со слезами, вспоминаю этот эпизод, она, бедная, нас спасла, довезла до Днепра. Но медлить было нельзя, немцы заходили в село, мы видели, как некоторые жители их встречали с иконами, хлебом-солью. Мы с большим трудом освободили из упряжки умирающую лошадь, подобрали из находившихся рядом другую, крупную, лошадь, запрягли её, рядом - пристяжную и быстро начали отъезжать от переправы, но лошадь оказалась норовистой, она была верховой, не привыкла к упряжке, не хотела двигаться с места, после дождя было ещё очень грязно, но с помощью добрых людей нам удалось выехать, все наши погрузились и в составе шести- семи семей мы двинулись в соседнее село Куцеволовку, но там нас остановили, сказали, что дальше ехать нельзя, в селе уже немцы, они так неожиданно вошли, что ещё функционировал сельсовет, колхоз; нас всех, беженцев, разместили в большом доме, где раньше из лозы плели разные изделия.

Там мы прожили неделю, из колхозной кладовой нас в изобилии снабжали продуктами, кормом для лошадей, и люди помогали; мимо нашего дома на грузовиках проезжали немецкие солдаты, один раз к нам в дом зашёл немецкий офицер с солдатом, с револьвером в руках, дети испугались, начали плакать, мы уже думали, что нас будут убивать, но офицер что-то спросил на немецком языке и они ушли, очень спешили, приближались наши войска - итак, нам опять повезло. Всю эту неделю над нашими головами пролетали снаряды, с одной стороны села были наши войска, с другой - немцы вели беспрерывные бои.

Примерно 12 августа возле нашего дома появился красноармеец-разведчик, сказал, что немцев оттеснили и дорога на г. Верхнеднепровск открыта, но днём простреливается немцами, и мы решили под покровом ночи вырваться из села, лошади наши за неделю хорошо отдохнули и вся наша компания (примерно 8 семей) ночью благополучно выехала из села и рано утром приехала в г. Верхнеднепровск, мы там остановились во дворе одного местного еврея, весь день город бомбили немцы, здесь скопилось много отступающих советских войск, которые переправлялись на пароме на левый берег Днепра.

В один из налётов лошади испугались, начали вырываться из упряжи, отец пытался их успокоить, в это время он упал, разбил лицо, был весь окровавлен, дети сидели в повозке, испуганно плакали, на наше счастье, мимо дома проезжал комендант города, руководивший эвакуацией через переправу, увидев такую картину, написал на бумаге красным карандашом (это было примерно 13-14 августа) «Срочно переправить на левый берег Днепра семью тов. Лернера», эта записка долгие годы хранилась у нас в семье. Таким образом, по этой записке, в числе последних переправлявшихся через Днепр войск и городского начальства нас пустили на паром (только одну нашу семью) и под непрерывным вражеским обстрелом мы благополучно достигли левого берега Днепра. Там мы облегчённо вздохнули, на Днепре на некоторое время было остановлено немецкое наступление, и мы уже спокойно продолжали путь на восток, там ещё функционировали органы советской власти, и нам везде оказывали помощь и содействие. Поехали мы в сторону г. Изюма и Купянска Харьковской области.

Итак, мы проехали через всю Украину с запада на восток и доехали до г . Острогожск Воронежской области , там мы остановились в доме многодетной русской семьи, которая нас очень хорошо приняла, мы там пробыли целую неделю, все выкупались, отдохнули, хозяйка старалась нас обогреть, покормить, очень сожалею, что не записал их фамилию, чтобы после войны отблагодарить. Там мы хорошо отдохнули, с хозяйским мальчиком, моим ровесником, пасли лошадей, днём ездили в лес, заготовили им на зиму дрова. Сердечно поблагодарили их и направились на ст. Коротояк, там мы сдали коменданту лошадей и повозку и получили об этом справку, по которой, уже живя в с. Кипчак, отец получил какую-то сумму денег. На ст. Коротояк нас посадили вместе с вещами в пассажирский поезд и повезли на ст. Лиски, где формировался состав из товарных вагонов, там нас посадили в вагон, битком набитый беженцами, и в страшной тесноте нас повезли дальше на восток, часто надолго останавливались, прямо в степи, пропускали на фронт воинские эшелоны, а с фронта санитарные поезда с ранеными.

На остановках выбегали из вагонов, разводили костры и варили, кто что мог, вытряхивали вшей, которых в такой тесноте было очень много, по сигналу машиниста гасили костры и забирались в вагоны, продолжали путь дальше. По приказу Государственного Комитета Обороны на всех больших станциях стояли длинные столы и всех беженцев кормили горячим обедом (первое, второе, чай), выдавали на дорогу хлеб, консервы, сахар и пр. Так мы поездом ехали почти неделю, доехали до города Бугуруслан Куйбышевской области, там находилось Центральное Эвакобюро и там нашей семье выдали направление в Кара-Калпакскую АССР, с. Кипчак, и начался следующий этап эвакуации, в другом товарняке, уже на Ташкент через Оренбург. Туда тоже ехали медленно и с остановками, через города Актюбинск, Кзыл-Орду.