Мария

Но рассказ пойдёт о другой моей тёте, Башвиновой (Юдиной) Марии Тимофеевне, 16 октября 1922 года рождения, уроженке г. Красноград, Харьковской области. Всё происходящее записано с её слов. По годам, и, по сути, она мне бабушка. Большая семья: отец – Тимофей Макарович, мать – Василиса Корнеевна, дети: Полина, Евдокия, Мария, Алексей, Николай, Владимир (мой отец).

Тятю (так называли дети своего отца), мобилизовали в первый день войны, затем, совсем ещё мальчишку, проводили в ряды Красной Армии брата Алексея. Евдокия была замужем за председателем колхоза, за несколько сотен километров, в Днепропетровской области, Полину отправили в Германию в 1941 году. Маше в то время было 19. Никто даже не подозревал, что на их землю придут тяжёлые иноземные сапоги, и, топча её, будут всё сокрушать на своём пути.

Захвату Харькова — одного из крупнейших индустриальных, научных и культурных центров СССР, стратегически важного транспортного узла — фашистское командование придавало огромное значение. С первых недель войны промышленность Харькова, дававшая в предвоенный период 40% продукции машиностроения республики и 6% общесоюзного производства, была перестроена на военный лад. Заводы и фабрики города, несмотря на массированные налеты вражеской авиации, выпускали многие виды вооружения и боеприпасов, крайне необходимые Красной Армии. Лишить Советские Вооруженные Силы этого мощного потенциала, заставить его работать на вермахт — таковы были планы гитлеровских стратегов.

20 сентября 1941 года немецко-фашистские войска овладели городом Красноградом Харьковской области. Боевые действия развернулись непосредственно на территории области. В ходе ожесточенных сражений воины 6-й, 38-й и 21-й армий Юго-Западного фронта, проявляя массовый героизм и стойкость, приостановили натиск рвавшегося к Харькову врага, обеспечив время, необходимое для эвакуации промышленных предприятий города, подвижного состава железнодорожного транспорта, учреждений, организаций, госпиталей населения.

Совсем рядом, за городом, шли ожесточенные бои. Иногда пули долетали и до окраин.

Мирным жителям было очень тяжело. Немцы забрали у населения всё, что могли. Маруся, была шустрой девчушкой. Чтобы не дать умереть с голоду братишкам и матери, она с подругой, ходила по осеннему полю за городом и собирала остатки полусгнившего картофеля, похожего больше на крахмал. В перерывах между бомбёжками, Маша бегала на бахчу, в надежде найти сохранившиеся арбузы. И хорошо ещё, если рядом не будет немца, который мог отобрать найденное, и, хихикая, выбросить.

А дома ждала мама, с двумя малолетними детьми: Колей и Володей, 5 и 3 лет отроду, которые постоянно просили покушать.

Оккупанты проводили массовую идеологическую обработку населения с целью подорвать волю к сопротивлению, разжечь национальную вражду. Юноши, не ушедшие в Красную Армию, под страхом смерти, обязаны были взять в руки автоматы и становиться полицаями, докладывать всё про своих соседей, их родственников, ушедших на фронт. Одним из них был молодой парень, сосед, Миронов (к сожалению, имени его я не знаю), (баптист, которому по вере своей, не положено брать в руки оружие), брат подруги, в последствие спасший Марусю от неминуемой смерти.

Немцы были людьми «высшего сорта». Военным чинам, даже низшим, предоставлялось право расстрела без суда и следствия. Все время оккупации в городе действовал комендантский час. За его нарушение мирных жителей расстреливали на месте. Магазины, рестораны, парикмахерские обслуживали только оккупантов. Населению города запрещалось пользоваться железнодорожным и коммунальным транспортом, электричеством, телеграфом, почтой, аптекой, что становилось причиной болезней и высокого уровня смертности. На каждом шагу можно было видеть объявления: «Только для немцев», «Украинцам вход запрещен» и т. п. Оккупационная власть сразу же начала осуществлять политику экономической эксплуатации и беспощадного притеснения населения. Уцелевшие промышленные предприятия оккупанты объявили собственностью Германии и использовали их для ремонта военной техники, производства боеприпасов и т. п. Рабочих заставляли работать по 12-14 часов в сутки за мизерную зарплату.

Оккупанты обязали работать мальчиков, девочек, старух. Дети стирали грязные портянки, гимнастёрки фашистов, мыли полы в домах, где поселились офицеры, чистили у свиней, в хлевах, расположенных на окраинах города.

После введения обязательной трудовой повинности, Марусю с подругой (Машей Мироновой), определили работать на кухню: чистили картошку, иногда стояли у плиты, а очистки украдкой, если удавалось, выносили за пазухой, домой, братишкам, или незаметно бросали нашим военнопленным, сидевшим тут же, за колючей проволокой, под открытым небом, на солнцепёке или под проливным дождём. В мае 1942 года в городе Красноград находился лагерь советских военнопленных, который назывался «Дулаг – 205», для бойцов Красной Армии.

Как рассказывала тётя, немцы облюбовали самые красивые, ухоженные хаты. А в хате, где жила бабушка с детьми, поселились офицеры. Немцы спали на матрасах, пуховых перинах, подушках. Бабушке, Василисе Корнеевне и Марусе, самой старшей на тот момент из детей, пришлось рядом за хатой вырыть землянку, укладывать на холодную, сырую землю маленьких Колю и Володю. У моего отца, ребёнка 3-х лет, от холода, сырости и голода стали опухать ноги, а затем и вовсе «отказали». Тогда Маша решилась на рискованный шаг. Она пришла в немецкий госпиталь, который расположился в городе, под предлогом стирать бинты. Познакомившись с пожилым немецким хирургом, не зная чужого языка, как могла, буквально на пальцах, рассказала о братишке. Тот, нахмурив брови, всё же дал Маше какую – то волшебную мазь, и, о чудо, мальчик вновь стал ходить.
Среди других мероприятий, проводимых оккупационной властью, была принудительная мобилизация рабочей силы в Германию (около 2,5 млн. человек). Молодых, красивых, сильных девушек со всего города и близлежащих сёл и деревень, сгоняли, как стадо животных, кнутами и палками на железнодорожный вокзал, чтобы потом, погрузив в вагоны, где не было даже окон, отправляли в далёкую, неизвестную страну. Там им, как рассказывала тётя Полина, попавшая в один из таких вагонов, нужно было работать на угледобывающей шахте, перекидывая сотни тонн камней и руды лопатами.

Плач девушек, лязганье колёс поезда, готовившегося в путь, всё перемешалось в одном гуле: причитали украинки, голосили русские, «лаяли фашисты». Старухи, пришедшие проводить своих дочерей и внучек, кричали наперебой, просили прислать им весточку. Немцы, выкрикивая по списку фамилии и имена, толкали прикладами автоматов кормящих матерей, девушек и совсем ещё девочек, не успевших окончить школу. В глазах у них страх, зачем, что ждёт там, в далёкой, неизвестной стране, удастся ли выжить? В этой давке, многие пытались спрыгнуть с состава, пока ещё не закрыли огромные ворота на засов. Полине спрыгнуть не удалось… Маруся, убегала дважды. Первый раз догнали, жестоко избили. Во второй раз автоматная очередь чудом не задела её, уже лежавшую под мёртвыми девушками. Совсем рядом, над головой говор иностранной речи, тут же крики родственников, паника. Ещё автоматная очередь, уже в воздух. Немцы, укомплектовав эшелон, стали добивать раненых. Маруся опять осталась жива. Убитые пролежали всю ночь, охраняли их местные полицаи, среди которых был сосед Миронов, который помог незаметно убежать со станции и спрятал девушку у себя в доме. Только утром родственникам разрешили забрать убитых.

Наступала зима. Дров не было. В землянке ни тепла, ни света. Маруся каждую ночь с подругой отправлялись на железнодорожную станцию г. Краснограда, где насыпали в мешок отработанный шлак, и бегом, от страха, что их могут заметить во время комендантского часа, и от горячих камней, что обжигали спину, пробирались домой. Скорее, согреть малышей и маму!

Тётя Маруся - человек с сильным характером и доброй душой. Много раз в течение всей её жизни, всегда были тупиковые ситуации, жизнь висела на волоске, но как она сама говорила, ей всегда везло. Маша не терпела несправедливости. Своим непокорным нравом пыталась противостоять засилью иноземцев, которые унижали местное население, сжигали хаты, рубили плодоносящие сады яблонь, груш, абрикосов, лишь бы только это не досталось местным. По словам тёти, она отстояла деревья, которые сажала сама, в своём садике, возле хаты, не дав нарушить насаждения, встав возле абрикосового дерева с лопатой в руках, когда один из солдат стал ломать ветки с плодами, которые были довольно высоко, чтобы их достать руками. Немец, конечно, сильно изругался, выхватил лопату, но не тронул девушку.

Однажды, отработав, подруги, выходили с немецкой кухни. Маруся прихватила кусочек хлеба за пазухой, и, проходя мимо военнопленных, бросила его раненому советскому солдату, как она говорила, очень похожему на отца. Обученная овчарка охранника залаяла, резко рванулась, среагировав на движения руки девушки, и потянула за собой немца. Маша, поняв, что расстрела не избежать и терять ей уже теперь нечего, вытянула из-за пазухи, свою красную косынку, подаренную руководством города ещё до войны, за хорошую работу, и повязала на голову. Немец начал стрелять в воздух. Маша закрыла от страха глаза, прижавшись к колючей проволоке спиной. Подруга с испугу упала на землю. Подбежали ещё двое фашистов, как потом выяснилось, одним из них был главный повар с кухни, где работала Маша. Они долго кричали, видно ругались, между собой, а повар, резко схватил девушек и стал толкать вперёд, как тогда оказалось, он заступился, мотивируя тем, что русские хорошо помогают ему на кухне.

Иногда повар - немец бережно доставал из–за пазухи карточку и показывал девушкам фото своих маленьких детей. «Meinе kleine Kinder» - говорил он, тыча пальцем на мальчика и девочку, и почему – то всегда читал стихотворение, которое Маруся запомнила и воспроизводила его на немецком, вперемешку с русским: «Ich warne, warne, warne, warum ты не пришёл?»

С большой теплотой и нежностью, до последних своих дней, тётя Маша вспоминала свою маму, мою бабушку, Василису Корнеевну. Мне не было и года, когда она умерла. Красивая, статная женщина, вспоминает тётя бабушку, сразу сникла, осунулась, когда в Германию угнали дочь Полину, а потом не находила себе места, когда узнала, что погиб сын Алексей. А на руках двое малышей. Она боялась за Марусю, а та, в свою очередь, не пускала маму на улицу из землянки, показываться на глаза немцам, чтобы не убили, чтобы не оставить сиротами детишек, а ещё, чтобы та не отомстила за детей. Все тяготы семьи оккупационной жизни легли на плечи Маруси.

20 сентября 1943 года, ровно через два года после начала боевых действий на харьковской земле последний фашистский оккупант был выброшен из пределов области. Советские войска неудержимо шли вперёд, на запад, к Днепру.

Великие жертвы принесены нашим героическим народом во имя Победы. Только в боях за Харьков смертью храбрых пали 186 306 советских воинов. За два года оккупации гитлеровские изверги уничтожили 270 296 жителей харьковщины.

Всю свою жизнь Маруся любила красиво одеться, делала модную «химию». Хорошо готовила, знала русскую, украинскую, узбекскую кухню. Угощала меня этими блюдами. А уж, какая была чистюля! До самых последних своих дней по праздникам наряжалась сама и «наряжала» свой небольшой домик. А как любила работать в огороде, где росло у неё всё по линеечке. Без тюльпанов и пионов и не представляла своего маленького садика.

Сколько испытаний пришлось перенести, сколько слёз выплакано, а не очерствела душа. Всех помнила по именам. Даже дни рождения уже моих внуков знала на память, и всегда поздравляла. Надо отдать ей должное. Дожив до 90 лет, умерла в здравом уме и светлой памяти.

Да не оскудеет рука «дающего». В трудную жизненную минуту, я частенько бегала к ней за советом, за моральной помощью. А она «в нагрузку» ещё и материально помогала, всегда говоря при этом: «Чем больше отдаю, тем больше мне возвращается».

На её долю выпало много испытаний. По молодости личная жизнь не складывалась. Уже в зрелом возрасте познакомилась с Василием Никифоровичем. Фронтовик, детдомовец, добрейшей души человек, называл её не иначе как «моя Машенька». У неё два сына, четыре внука, одна внучка, 3 правнука, 2 правнучки. Всю свою жизнь тётя Маша помогала им. После смерти снохи, поднимала на ноги двух внуков, вместе с сыном и Василием Никифоровичем. Вместе прожили они до глубокой старости. Я очень благодарна судьбе за то, что в моей жизни был такой человек.

Низкий поклон всем тем, кто выстоял, защищая нашу Родину на боле боя, кто ковал победу в тылу врага, кто вынес ужасы нацистов в оккупации. Наш священный долг, тех, кто родился после войны, отстоять мир, к которому так труден был путь!